— Вы сейчас правда отчитываете меня? – я заглянула собеседнице в глаза.
Руководитель Кан, начальница отдела персонала, поймала меня с сигаретой в руках на пути к пожарной лестнице. Надо же, в кое-то веки я проявила уважение и выбрала место, где не попадусь под объективы камер, но мои старания не имели смысла, ведь эта женщина видела все.
— Пойми, Дая – восходящая звезда компании и ведущая солистка группы. Мы не можем оставить этот инцидент без внимания.
— И что с того. Эта звезда срывала съемки. – Смяв за спиной сигарету, я выбросила ее подальше.
— Ты еще молода, не понимаешь некоторых вещей.
— И чего же я не понимаю?
Женщина в недовольстве поджала губы.
— Не стоило тебе встревать. С Пак Наен мы, скорее всего, разорвем контракт, а с тобой ограничимся предупреждением.
Воистину, инициатива наказуема.
— Я правда не понимаю, что сделала не так. Разве не в этом заключается моя работа?
На самом деле моя работа не предписывала включать мозги и быть идейной. Просто делай, что говорят.
— Следовало решить проблему деликатно.
— Куда ж еще деликатнее. За пощечину я могла расцарапать ей лицо.
— Суен.
— Или вырвать волосы.
— Суен!
— Хотя гуманнее сломать ей пальцы – они не попадают в кадр.
— Зачем ты с ней сцепилась?! – не выдержав, воскликнула начальница.
«Затем, что мне пока нельзя отсюда уходить».
— Не похоже было, что кто-то справится с этим в ближайшее время.
— Это не твоя зона ответственности. У нее есть менеджер, она бы разобралась.
— В следующий раз, когда отправите помогать другой команде, я так и скажу: это не моя зона ответственности.
Это ей тоже не понравилось: глаза полыхнули гневом.
Тут я поняла, что не помогаю уладить конфликт, а лишь обостряю ситуацию. Не следовало переходить черту и испытывать начальницу на терпение: как бы не перекинуть огонь на себя. Я действительно вела себя дерзко, а поступать мне так нельзя. Стоит стиснуть зубы и признать за собой вину.
Не успела я рта раскрыть, начальница выдала:
— Просто закрой на это глаза, а если не нравится, – на мне задержали пристальный взгляд, – уходи. Компания не станет тебя держать, напротив, выразит благодарность за проделанную работу.
Сказать на это было нечего. Уходить я не собиралась, иначе не проглотила бы побои.
— А если не хочешь, веди себя тише и больше не попадайся ей на глаза, – уловив мое настроение, добавила начальница. – Даю совет от чистого сердца и только потому, что ты действительно спасла ситуацию. В следующий раз все может закончится не так хорошо. Она тебя запомнила.
Я тоже ее запомнила.
Женщина ушла, оставив меня одну.
— Может мне жалобу накатать? Политика компании позволяет бить людей? Но тогда меня точно отсюда вытурят.
С сожалением взглянув на сигарету в углу, я отвела глаза.
— Ха… как же все бесит.
Я покинула лестничную площадку. Дверь ударилась о стену, когда я вошла в коридор. Краем глаза заметила человека у окна – он мог слышать наш разговор. Плевать. Какая разница. Стоит переживать о другом: как бы не покинуть компанию раньше времени. Точно. Нельзя нарываться. И что меня рассердило? Я и так знала, что моя ценность для компании ничтожна. Стоит ли чему-то удивляться? А что там думает обо мне начальство… такое меня мало заботит. Моя задача выжить, а их – преуспеть. Мы смотрим на мир под разными углами.
В этот момент я ощутила дуновение ветра, невесомо коснувшееся левой щеки, а уже в следующее мгновение, схватив за запястье, меня резко развернули назад.
Я оказалась лицом к лицу с человеком, мгновенно захватившим в капкан своих глаз. Серые, подобно мрачного городу, они светились неестественным светом и прожигали меня насквозь. Внутренне вздрогнув, в первые секунды я только и могла что смотреть на них.
«Какие необычные линзы…»
Мой взгляд ненароком двинулся дальше. За глазами, полными скрытого напряжения, следовал прямой нос, четко очерченные скулы и чуть поджатые губы. У него было мужественное лицо, не лишенное брутальной привлекательности, но отчего-то, глядя на него, сердце не заходилось от благоговейного трепета – мое нутро кричало об опасности.
Что, черт возьми, происходит?
— Мне заявить на вас? – прекратив его разглядывать, я демонстративно посмотрела на схваченную руку.
Не замечая чужого недовольства, парень продолжал изучать мое лицо. Он смотрел настолько внимательно, что, уверена, видел все изъяны и неровности кожи.
Этот пристальный взгляд продолжал напрягать. Он будто что-то от меня ожидал.
Задержав свой взгляд на глазах, парень нерешительно улыбнулся, а затем отстранился.
— Жаль, обознался.
«Обознался? Ты чуть руку мне не сломал!»
Я потерла саднящую кисть.
— Плохой день? – спросил незнакомец.
Ростом под метр девяносто он был видным и статным, а дорогой классический костюм, несмотря на некоторую небрежность в образе, подчеркивал класс и кричал о высоком статусе его носящего.
— Бывало и лучше.
— Досадно. Напротив, у меня…
— Мне не интересно.
— …день удачный.
Взгляд похолодел, и, если подумать, так мне стало спокойнее. Он избавился от напускного добродушия и снисходительно меня оглядел.
— Правда? Как жаль.
Я бы не сказала, что ему жаль. Весь его облик говорил, что в действительности ему плевать.
«Значит, вот оно какое, твое настоящее лицо».
Мне захотелось поскорее уйти. В жизни я встречалась с разными людьми, преимущественно с мудаками и мерзавцами. И могла сказать с уверенностью, что этот парень относился к категории сложных и проблемных господ.
Отвернувшись, я собиралась отправиться домой. Было уже поздно, съемки завершились и практически весь персонал, за исключением тренирующихся до ночи трейни, покинул офис.
— Ты куда?
«А ты как думаешь?»
— Стой на месте.
Я не собиралась останавливаться, но приказной повелительный тон на мгновение пошатнул мою решимость, а следующая фраза и вовсе приморозила к месту.
— Если уйдешь, лишишься работы. Завтра можешь не приходить.
Да что здесь происходит? Уже третий человек за сегодняшний день угрожает мне увольнением.
Раздраженная, я обернулась к нему.
— Мы не договорили.
— Я договорила.
— А я нет.
Он подошел ко мне, а я, проглотив недовольство, но в душе по-прежнему негодуя, продолжала задаваться вопросом, кто он, черт возьми, такой. Судя по властным замашкам, он кто-то из начальства, возможно, один из деловых партнеров лейбла или директор очередной звезды. Такие здесь крутятся часто. Но чего он ко мне пристал? Я же не вляпалась в очередную неприятность?
— Да ты разыгрываешь меня, – пробормотала себе под нос.
— Хочешь проверить?
Взгляд напротив оставался пристрастным и не отрывался от моего лица.
— Как тебя зовут?
Все во мне противилось ему отвечать.
— Молчишь. Что же мне сделать, чтобы расположить тебя к себе?
— Хорошая шутка.
— Как мне тебя заинтересовать? – спросил напрямую.
Мои брови взметнулись вверх. Потому что прозвучало это слишком двусмысленно.
— Есть предложения? – улыбнулся незнакомец.
— Есть. Вы идете по своим делам, а я по своим. Не люблю навязчивых.
Положив руки в карманы, он едва заметно усмехнулся.
— Мое время слишком дорого, оно вам не по карману, – зачем-то добавила я.
— Даже так. Все же рискни и назову свою цену.
Не знаю, зачем я сказала последнюю фразу: прозвучала она странно и в итоге сыграла против меня.
— Я не продаюсь.
— А если подумать?
— Даже не знаю, может быть, пристроите в новую группу?
Мое абсурдное предложение должно было его рассмешить, а, если проблемы с чувством юмора, – возмутить. Однако он смотрел серьезно, изучающим взглядом, словно прикидывал, прокатит или нет.
— Хочешь на сцену?
— Не хочу.
— Правильно. Тебе там не место.
Уголок моего рта дернулся. Вот ублюдок. Я, конечно, знала, что не подхожу, но зачем же так прямо.
— Не безопасно. И что я получу взамен?
— Что?
Я уже не знала, чему удивлялась. Все в этом разговоре было не так, начиная с того, как он реагировал, заканчивая ответами, вгоняющими в ступор. В особенности смутил последний вопрос. В этот момент перед внутренним взором пронесся фантомный образ, который я никак не могла уловить. Те же интонации, похожие требования. Где я могла это слышать?
— За исполнение желаний нужно платить.
Вот оно. Сыр в мышеловке.
— Спрашиваю, чем будешь расплачиваться?
«Хватит. Не собираюсь больше в это играть».
— У меня нет на это времени. – Я отвернулась, намереваясь уйти.
— Еще один шаг и я за себя не ручаюсь, – приблизившись, он встал ко мне вплотную. – Так что ты там говорила?
— Я!..
— Если скажешь, что пошутила, я рассержусь. Не люблю пустозвонов.
Я слышала биение наших сердец. Он, как бульдог, вцепился мертвой хваткой и не оставлял путей назад.
В этот момент он наклонился ко мне. Вздрогнув, я не сразу поняла, что он делает, а когда осознала, было уже поздно: телефон из заднего кармана перекочевал к нему в руки.
— Эй!
— Помолчи. Лучше разблокируй. – Он повернул его ко мне экраном.
Я не хотела этого делать, но чутье подсказывало, что лучше не спорить. Я сделала, как он просил, и парень сохранил свой номер телефона.
— Даю тебе время. Подумай над тем, что можешь предложить взамен.
Полагаю, затем я должна ему позвонить.
— А если не подумаю? Если не позвоню?
Конечно же, я не позвоню.
Меня одарили злой улыбкой.
— Тогда я решу за тебя.
***
Я снимала комнату в кошивоне в получасе езды от компании. Пока добиралась на метро, не переставала думать о странном парне. Очень странном. Он сохранил себя в моем телефоне, как «Шанс на миллион», но я переименовала контакт на «Неважно», хотя следовало бы обозвать «Жертвой безумия».
В голове не укладывалось. Что он мне предложил? Стать звездой?
Заговорив о группе, я лишь хотела от него избавиться, не думала, что он воспримет провокацию всерьез. А, быть может, это я раскатала губу, самонадеянно решив, что он говорит от чистого сердца. Вероятно, прямо сейчас он сидит где-то в офисе или едет в машине и смеется надо мной в голос. Как же иначе, ведь я практически поверила в лютый бред.
Верно. Он просто хотел развести меня, как глупую школьницу, что мечтает о легкой славе. Но не на ту напал. Таких мошенников, которые думают отнюдь не головой, а кое-чем другим я повидала с лихвой. Он наверняка ищет девушку на ночь.
Вот только мне это не нужно, поскольку цели у меня другие. А что касается его угроз… В этой индустрии немало людей, наделенных властью. И практически каждый из них считает себя пупом земли. Самодовольные дураки, полагающие, что купить можно все. Раньше я тоже так считала, но речь не о том. Вся его бравада – для удовлетворения своего тщеславия и подкрепления чувства важности. Стоит ли обращать внимание на нелепые выходки чудаков?
Я выкинула его из головы. Последние четыре года я проживала словно в тумане и очень боялась. Боялась, что меня найдут и вернут в то ужасное место, а после взыщут за совершенные грехи. Даже несмотря на то, что видела новостной репортаж о пожаре за пределами города, в котором сообщалось, что обнаружен притон, где незаконно содержали несовершеннолетних, страх не отпускал. Ведь полиция не искоренила проблему с корнем.
В репортаже сообщалось о единственной жертве. Личность погибшего не раскрывалась, но сердце все равно пропустило удар и понеслось галопом, ведь я знала, кто это был. Также в новостях не говорилось о судьбах других членов группировки: поймали, не поймали, им удалось сбежать или те сдались добровольно? Зато просили связаться с полицией тех, кто что-то знал об этом деле или сам являлся пострадавшим от рук торговцев людьми.
Разумеется, я не связалась. Я никому не доверяла. Даже удивительно, что преступников разоблачили, но что затем? Получат ли они свое наказание? Не уйдут ли от ответа с подачи скрытых за ширмами лиц?
В любом случае в моей жизни от этого ничего не менялось. Избегая подозрительных взглядов и опасаясь даже доброго к себе отношения, я проживала год за годом. В первое время подрабатывала в магазине табака и электронных сигарет. Ночевала там же, в подсобке. Затем устроилась в торговую точку секонд-хенда и предлагала поношенную брендовую одежду. Домой больше не возвращалась, но через некоторое время решилась и отправилась в приют, в котором в прошлом оказался мой брат: хотела узнать о его судьбе. Соседка сказала, что он мертв, однако этой информации мне было мало. Я даже не знала, где его могила.
Однако вопросов только прибавилось. Работники приюта подтвердили, что он умер в больнице, но большего они не знали, а настаивать и стучаться выше я не могла, чтобы не привлечь нежелательного внимания. Я не знала, кто друг, а кто враг, и не навлеку ли на себя взоры тех, кто представлял для меня опасность.
Оказавшись дома, я сходила в душ и приготовила поесть. Я все еще была жива, и за последний год степень моей тревожности заметно спала. Я не хотела больше бояться, и этот парень точно не станет тем, кто возродит во мне ненавистные чувства.
На следующее утро в компании царило оживление. Заметив среди толпы поджигательницу платьев, которую должны были уволить, но вот она все еще здесь, я подошла и спросила:
— Что происходит?
— Ох, Суен, это вы!
Я повторила свой вопрос.
— Сегодня проходит следующий этап кастинга в группу Street Girls. Вы, наверное, слышали, что Даю приняли без конкурсного прослушивания, как основу коллектива, но оставшихся участниц еще выбирают. Вообще-то раньше Дая сотрудничала с небольшим начинающим лейблом, но что-то у них не срослось. Она ушла в свободное плавание, а спустя какое-то время оказалась у нас.
— Ты рассказывала о кастинге.
— Ах, точно, отвлеклась. Так вот. Одну участницу выбрали, осталось выбрать еще четверых. Агентство просматривает не только своих стажеров, но проводит и выездные прослушивания. Многих из тех, кто пришел сегодня, пригласили с них. Но скажу по секрету, – девушка повернулась корпусом ко мне, прикрыв рот сбоку ладонью, чтобы никто не слышал, хотя по близости никого не было. – Говорят, руководство двух девочек уже утвердило, просто об этом пока молчат. Если так, то о них объявят на днях. А еще двоих участниц уже приметили члены жюри. Если удастся согласовать их, то надобность в кастинге отпадет.
— Что значит согласовать?
— Изначально девочек оценивает состав жюри. Весомое слово на этой стадии за главным продюсером: он отбирает тех, кто соответствует концепции группы. Однако окончательное слово за высшим руководством.
— За Ю Джэсонон?
— Думаю, этим вопросом должен заниматься исполнительный директор. Но поскольку пока не ясно, кто все-таки примет на себя его обязанности, сложно сказать. На эту группу возлагают большие надежды, это главный проект последних лет. Поэтому директор Ю и пригласил «Акулу Джесси» – это прозвище того, кто по слухам займет вакантную должность, так его называют за рубежом. Но я уже сомневаюсь, что это правда. В общем, никто не знает, как там у них наверху все устроено. Фактически сейчас должность исполнительного директора свободна, так как прежнего убрали, как только директор Ю принял на себя управление компанией.
— Вот оно что.
Поджигательница платьев тяжело вздохнула, печально глядя на суетящихся людей.
— Так что все это показуха.
Я повернула к ней голову.
— Можно сказать, что всех участниц уже выбрали, – пояснила ассистентка. – Главный продюсер с нами недавно, где-то месяц, но он очень уважаемый человек, руководство к нему прослушивается. Если жюри на кого-то положило глаз, скорее всего, их и согласуют. Так что этот кастинг – для отвода глаз, чтобы избежать недовольства остальных претендентов.
Что-то я в этом сомневалась. Есть ли им дело до недовольства остальных? В любом случае, пока решение не объявлено, шанс пробиться есть, так что можно попотеть и показать себя.
В этот момент сотрудники всполошились, засуетились пуще прежнего, словно на их муравьиный домик наступили беспощадной ногой. Тогда я увидела его. Молодой мужчина шел по коридору в компании статной женщины. Мужчина широко улыбался и производил приятное впечатление, собирая симпатии окружающих людей.
Даже не верится, что когда-то была в него влюблена. Но он всегда умел пользоваться своим обаянием.
— Кто это? – спросила своего информатора.
— Вы не знаете? Это Чон Гихо, заместитель руководителя отдела исполнителей. А женщина рядом с ним – сама руководитель отдела, госпожа Чхве Генхи. Через них проходят все перспективные новички, потому они в составе жюри, их подразделение отвечает за проведение кастинга.
— Значит, Чон Гихо принимает решение, кого взять в группу, а чью кандидатуру отклонить?
«А ты неплохо устроился. А ведь начинал малолетним сутенером».
— Разумеется! А как иначе? – на меня взглянули с немым упреком, но внезапно осеклись и, прочистив горло, продолжили: – То есть жюри принимает решение коллективно, однако к мнению заместителя руководителя Чон всегда прислушиваются, ведь он лучший в своем деле. Он никогда не посоветует тех, кто этого не заслуживает, и всегда отметит талантливых.
Боже, он даже здесь распустил свои сети.
— Поскольку многие претенденты – стажеры компании, их способности ни для кого не секрет. Но даже так он обязательно отметит прогресс участниц и подбодрит провалившихся добрым словом. Об этом рассказывали сами участницы.
— Говоришь, подкупы возможны?
Как же тот обманщик планировал пристроить меня в группу? Со слов поджигательницы платьев, двух участниц, одобренных руководством, взяли по протекции. Однако я сильно сомневалась, что сумасшедший парень имеет влияние на верхушку руководства. Скорее, бегает где-то поблизости.
— Я такого не говорила! – возмутилась девушка. – Заместить руководителя Чон уж точно в таком не замешан! На Джуну обратил внимание именно он и предложил ее кандидатуру вне кастинга, а затем ее утвердило начальство. Ему не нужно пользоваться гнусными методами, чтобы кого-то порекомендовать.
Понятия не имею, кто такая Джуна, видимо, одна из двух, кого уже утвердили. Так или иначе эта дурочка неправильно меня поняла. Я не стала ее разубеждать.
— Взятку он возьмет не у руководства, а у потенциальной Джуны или ее родни.
Пока поджигательница хлопала глазами, осознавая, как работают связи, я проследила взглядом за членами жюри. Они прошествовали мимо и свернула на повороте, оставив собравшихся смотреть им вслед.
«Последние годы не прошли для тебя бесследно. Вон каких успехов добился. И зная твою беспринципность, уверена, это не предел. Стремишься ты к большему».
Он покинул приют до моего прихода, однако постоянно наведывался в гости. Когда меня передали первому опекуну, я потеряла все связи с приютом и уже не думала, что когда-нибудь услышу его имя. Но мир оказался тесен.
Покинув учреждение, в котором содержался Иджун, я отправилась в больницу, в которую попал мой брат, сбитый машиной. В регистратуре и от лечащего врача я не получила внятных ответов, и уже подумывала, что все бессмысленно, однако неожиданно меня догнала медсестра. Воровато оглядываясь, она отвела меня за угол и сообщила, что персонал тела не видел, но по документам его отправили в морг. А оттуда его забрал…
Кто бы вы думали?
Прищурившись, я глядела в точку, с которой только что свернул Гихо.
— Наконец-то я тебя нашла.
4 - Кошивон – вид жилья в Корее, дешевая маленькая комната.