15 октября, 2015 год

00:40

Жесткие струи душа хлестали спину, пока я остервенено тер все свое тело мочалкой и ногтями, стараясь не пропустить ни единого участка. Я наблюдал, как вода подо мной принимала розоватый оттенок, ярко выделяясь на фоне белоснежной плитки душа. Она пузырилась и сбегала к черному стоку неровным ручейком, оставляя след после себя, и быстро исчезала в канализации Калифорнии. Я выкинул в сторону опустевшую банку от геля и взял новый флакон. «Шампунь для головы» — пойдет. Я выдавил, кажется, половину вязкой и тягучей жидкости цвета жвачки на свою ладонь и вновь начал тереть — точнее царапать — тело. Я пожалел, что не взял с кухни металлическую губку. Яркий запах хвои щекотал мои ноздри.
Я облизнул губы и почувствовал во рту солоноватый привкус. Это были слезы. Мои слезы. Только после этого я понял, что плачу, неосознанно и беззвучно. Поток непрерывно тек из моих глаз, но я его не чувствовал. Я начал тереть свое лицо, и раны на губах щипало от едкого шампуня, но мне было все равно. Я не зацикливался на дискомфорте. Я выключил душ только когда вода подо мной стала прозрачно-чистой, а кожа на подушечках пальцев скукожилась и размякла.
Я быстро затолкал в себя сэндвич с сыром из супермаркета, даже не разогревая его. Я не почувствовал вкус, кажется, даже не жевал. Просто проглатывал комки резинового белого хлеба с тонкой, почти прозрачной, полоской дешевого желтого сыра. Я поднялся наверх и лег в пустую кровать. В своем пустом доме. Холод подушки ярко ассоциировался с моим одиночеством. Я закрыл глаза, убеждая себя, что пора спать. Но самообман не сработал.
Я знал, что скоро за мной придут. Я ждал их.
***

25 октября, 2015 год

05:24

Меня посадили в автобус и сняли наручники, но мои руки все еще сковывает железная цепь и теперь они покоятся на моих коленях. Грубый, местами ржавый металл, впивается в кожу на моем левом запястье, и я специально еле заметно прокручиваю кисть, дожидаясь пока легкое покраснение превратится в кровоточащую рану. Меня успокаивает вид алых капель, которые начинают проступать на стыке с цепью — это позволяет прочувствовать реальность. Я сделал это.
Меня окружают три маршала, каждый из которых весит по сто килограммов. Они безоружны и не обращают на меня внимания, демонстративно глядя в окна автобуса. Возможно они делают это, чтобы усыпить бдительность и предоставить мне момент для нападения. Это была бы величайшая ошибка: у меня нет ни единого шанса, хотя я нахожусь в хорошей физической форме. Я выбираю стратегию наблюдателя.
Спустя добрых сорок минут, которые пролетели незаметно, мы подъехали к серому бетонному комплексу. По строению он напоминал пятизвездочный турецкий отель: 4 больших корпуса, к каждому из которых ведет асфальтированная тропинка; большие внутренние дворики с баскетбольными площадками и свободным пространством. Но есть одно отличие: отель окружает сеть ресторанов и бассейнов, а этот комплекс— наэлектризованная колючая проволока. Мой новый дом.
— Раздевайся.
Черные боксеры, отглаженные брюки и накрахмаленная рубашка летят в сторону. Я стою абсолютно голый с раскинутыми в сторону руками и меня начинают поливать ледяной водой из какого-то шланга. Жесткая и плотная струя воды окатывает тело, так и норовя сбить меня с ног. Спина врезается в белую плитку сзади, создавая приятную опору. Потом мне грубо кидают новую одежду, не дав вытереться.
Теперь на мне красуется желтая роба, которую выдают особо опасным преступникам. На моих ногах не лаковые туфли, а белоснежные кроссовки неизвестного бренда, а в руках открытая спортивная сумка с комплектом белья, носков, серых спортивных штанов и белой футболкой. Меня еще раз осматривают и усатый потный маршал клеит мне на грудь бумажку с номером 121. Мое новое имя.
Руки вновь сковывают за спиной и заставляют опустить голову. Подняв глаза исподлобья, я вижу только спину одного из охранников, который одет в темно-зеленую рубашку с коротким рукавом. Разлинованный асфальт под моими ногами сменяется на грязно-желтую траву и меня дергают за руки, давая немой приказ остановиться. Наконец-то мне разрешают поднять голову и я вижу пустой двор, размером с половину футбольного поля, и надписью «Сектор С». С трех сторон он окружен белыми бетонными корпусами с железными дверьми. Одна из них открыта и там меня уже ждут двое охранников с автоматами. Как будто я могу начать сопротивляться.
Я захожу в корпус и меня начинают водить кругами, чтобы запутать и не дать возможность запомнить внутреннее расположение входов и выходов. Заплеванный бетонный пол с пятнами засохшей крови ярко контрастирует с черными туфлями моих сопроводителей.
Через 3546 шагов меня наконец поднимают по лестнице и подводят к камере с номером 211. Пока один охранник открывает темно-зеленую дверь, другой ставит меня лицом к стене и снимает наручники. Звучат приказы и открывается решетка, за которой уже стоят четверо мужчин с поднятыми руками. Меня заводят к ним и заставляют принять ту же стойку. Я ловлю на себе заинтересованные взгляды и вижу лукавую полуулыбку, выглядывающую из-под усов одного из них. В этот момент реальность обрушивается на меня безжалостной лавиной и в ушах звучат последние слова судьи:
Приговорен к пожизненному заключению.